Отель `Трансильвания` - Челси Куинн Ярбро

— Время от времени я буду возвращаться, чтобы убедиться, что все тут в порядке, — предупредил он их и, раскачиваясь из стороны в сторону, поковылял к дверце в воротах конюшни. Ночь темная, думал он, наверняка вскоре пойдет дождь — о том явственно говорило поскуливание в поврежденных коленях. Граф сказал, что это поскуливание теперь останется с ним навсегда Что ж, и суставы здоровых людей с возрастом начинают реагировать на погоду. Однако сегодня ночью ему особенно не хотелось испытывать какое-либо недомогание. Он нужен графу, им предстоит решительный бой. Кучер расправил плечи и зашагал к повозке, стоявшей у черного хода особняка.

— Добрый вечер, — приветствовал он Ифигению, пытавшуюся управиться с двумя поместительными корзинами, набитыми коробками самых разных размеров.

— Если бы кто-то действительно желал мне добра, — хмыкнула та, — он бы мне просто помог.

Втайне польщенный, что к нему обращаются как к полному сил человеку, Эркюль влез в повозку и втащил за собой корзины.

— Их лучше бы привязать. Иначе все эти коробки окажутся на дороге.

— Вот вы их и привяжите.

Он сноровисто справился с этой работой, затянув веревки тугими узлами.

— Что еще у вас будет?

Мадам Лэрре вздохнула и устремила на него недоверчивый взгляд.

— У нас еще несколько тюков и таких же укладок, ну и, разумеется, тигль. Старый мы оставляем, но новый…

Эркюль слез с повозки.

— Мне нельзя уходить от конюшни, но все, что вы принесете, я уложу, — ему очень нравилась эта властная, хотя и не слишком приветливая мадам. — Скажите вашим приятелям, что наверху я справлюсь без них.

Но мадам Лэрре отнеслась к этой идее с сомнением.

— У нас очень сложное оборудование. Вы можете обойтись с ним… неправильно.

Эркюль улыбнулся.

— Я кучер, мадам. Я могу не разбираться, что там у вас к чему, но я лучше, чем кто-либо другой, знаю, как загрузить повозку.

Этот довод показался мадам Лэрре довольно веским. Она внимательно осмотрела бравого добровольца и дважды кивнула.

— Что ж, действуйте как находите нужным, дружище Эркюль.

— В таком случае расскажите мне, что из ваших вещей потребует особого обращения.

— Там много керамики и стекла, — сказала она медленно, — но опаснее всего тигль. Понимаете ли, внутри его жуткий жар. Процесс невозможно остановить, поскольку в нем начали зарождаться алмазы. Он и снаружи страшно горяч. Князь снабдил этот тигль особой защитой, но все же…

Внезапно она осеклась, как видно решив, что и так наболтала много лишнего.

— Вы принесите мне… этот… ну, как его… а я разберусь, куда его поместить.

Эркюль произнес это уверенным тоном, хотя на деле не знал, как поступит, если штуковина и впрямь горяча.

— Вот и прекрасно, — ответила Ифигения, но тон ее был скептическим.

Когда она ушла вниз, Эркюль снова забрался в повозку и пребывал там, пока из темного дверного проема не вынырнул Роджер, влача три объемистых чемодана.

— Карета готова?

— Готова, — ответил Эркюль. — Можно ехать в любую минуту. — Его застали не там где надо, и он был слегка смущен. — Кудесники попросили меня присмотреть за их скарбом.

— У них теперь не хватает ни глаз, ни рук. После смерти Сельбье они совсем потерялись, — Роджер кивком указал на темное тело особняка. — Он странновато выглядит без освещения.

Эркюль посмотрел на темные окна и вслушался в тишину.

— Словно огромный склеп, — пробормотал он.

— Интересно, что с ним теперь станется?

— Что бы ни сталось, я дал слово дождаться графа — и дождусь, даже если сам дьявол сюда заявится и попробует меня припугнуть.

— Это весьма благородно, — сказал Роджер, покосившись на кучера. — Но лучше бы дело до этого не дошло.

Он иронически поклонился и потащил чемоданы к конюшне.

Через какое-то время Роджер вернулся и снова принялся вглядываться в безмолвную громаду особняка.

— Жуть берет, — прошептал он, зябко двинув плечами.

Эркюль услышал и отозвался:

— Он словно чего-то ждет.

— Вот именно… ждет.

Роджер опять поежился, стараясь прогнать неожиданный приступ уныния.

Кряхтение англичанина, поднимавшегося из подвала, вселило в него бодрость.

— Вам помочь? — спросил он с облегчением.

— Спасибо сэр, это было бы кстати. Беверли Саттин, тяжело дыша, свалил со своих плеч поклажу.

— Двадцать семь ступеней, — сказал он, отдуваясь. — Пришлось-таки попотеть.

— Сейчас мы одолеем последние шесть.

Роджер спустился к нему и подхватил огромный мешок.

Саттин поблагодарил его и волоком потащил остальное.

Когда этот груз был привязан, в царившую вокруг тишину вторгся звук, напоминавший гул несущегося в теснине потока. Мужчины вздрогнули и, охваченные неприятным предчувствием, повернулись к особняку. Звук стих, он стал походить на негромкое жужжание пчел.

— Это идет из отеля, — шепнул Эркюль.

— Из подвала!

Беверли Саттин дернулся и побежал вниз по ступеням.

— Ты ведь не думаешь…

Эркюль, осекшись, умолк.

— Я думаю, лучше бы тебе, кучер, взобраться на козлы. Если это хозяин, мешкать будет нельзя.

Эркюль, не задавая лишних вопросов, слез с повозки и поспешил к конюшне.

Роджер остался на месте, пытаясь сообразить, что происходит. Звук не усиливался, не затихал, но по спине от него бежали мурашки. Что это? Отголосок жестокой битвы, идущей в толще земли? Он постоял с минуту, потом кинулся к лестнице и, скатившись по ней, ворвался в лабораторию магов.

Доминго-и-Рохас тревожно вскинулся, мадам Лэрре вздрогнула Она как раз заворачивала в солому какую-то керамическую посудину и чуть было не уронила ее.

— Саттин, — произнесла Ифигения раздраженно, — тут у нас что, проходной двор?

Но Беверли Саттин, корпевшей над связкой увесистых манускриптов, лишь отмахнулся.

— В чем дело, Роджер? — обеспокоенно спросил он.

— Вы разве не слышите? — воскликнул Роджер в ответ.

— Не слышим чего?

Доминго-и-Рохас ткнул сапогом носилки, на которых уже стоял новехонький тигль.

— Этот шум. Этот звук. Здесь он громче, — Роджер уставился в пол. — Вы должны ею слышать.

Алхимики замерли, затем Доминго-и-Рохас сказал:

— Этотигль.

Но в голосе его звучало сомнение.

— Посторонний шумок вроде бы есть, — неуверенно подтвердил Саттин. — Но это не тигль.